На краю обрыва, где земля встречалась с небом, и горизонт казался бесконечным, раскинулся мир, окутанный туманом грез. Одинокий странник стоял на гранях реальности и сна, его глаза искрились, как звезды, а сердце наполнялось странными ощущениями — от нежной печали до безудержного восторга.
В тот момент, когда будничный мир окончательно исчез, а все напряжения и заботы развеялись, его душе открылись двери в нездешние Просторы. Он хотел сбежать от привычной жизни, от серых будней и унылых лиц, и лишь одно желание оживало в его сознании: стать легким, бесстрашным, свободным, словно ангел, парящий среди небес. Около него витала ангельская пыль — тонкие искрящиеся частички счастья, которые можно добыть из белых хризантем и эвкалипта. Эти цветы росли под звуки небесной музыки, словно шепчущие секреты о вечности каждому, кто осмеливался мечтать.
Ангельская пыль обняла его, как мягкое облако, унося прочь от земных печалей. Он чувствовал, как ветер наполняет его легкие, как свет проникает в каждую клетку его тела. Смеясь, он парил в воздухе, и жизнь вновь оживала в нем. Этот смех раздавался эхом в жидких небесах, и даже тишина смотрела на него с восхищением, понимая, что он нашел то, о чем многие лишь мечтали.
Но, как и всякая чудесная история, он знал, что за этим волшебством кроется тень. Его внутренний ангел, завороженный миражами, тихо шептал, предлагая нирвану, за которую ему придется заплатить. Эта далекая, неясная искра света, замаскированная под райское наслаждение, была взята настырным торговцем, готовым отобрать его душу за мгновение эйфории. Он не замечал, как это сладкое искушение с каждым днем затягивало его дальше в пучину иллюзий.
На краю обрыва, где мир исчезал в темноте, поднялась песня неземная — музыка богов, голоса богинь, зовущие к себе, зная, что это движение унесет его в бездну. Он парил над обломком реальности, но умудрился столкнуться с выбором: остаться незыблемым в этой иллюзии или столкнуться с суровой правдой жизни.
Он устал быть птицей, мечущейся между светом и тенью, и в решающий момент сорвался камнем вниз, спасаясь от судьбы, которая требовала его неоспоримого выбора. На краю обрыва снова раздался треск крыльев — сотни мотыльков-самоубийц летели к небесному пламени, им не было жалко себя, так как они искали лишь кратковременное сияние.
История об ангельской пыли рассказала о том, что даже в самой запутанной и мрачной тьме всегда найдется шанс обретения света. Будучи вдали от земных утешений, он нашел себя среди цветов, укрытых пылью: в мире, где каждая хризантема и веточка эвкалипта могли переплестись с его судьбой и вернуть из небытия. А жизнь, как и ангельская пыль, оставалась смесью сна и былей, в которой краски радости и тени печали танцевали в бесконечном марафоне мимолетных мгновений.
